Отправлено: 05.06.11 19:44. Заголовок: Прогулки по ноябрю (18 ноября 1911 года)

Дата: поздняя осень, 1911
Место: Огайо, городская больница
Участники: Эсми Плэтт, Карлайл Каллен
Сюжет: Шестнадцатилетней непоседе так трудно усидеть на одном месте. Зачем ее понесло на дерево в ноябре - до сих пор тайна. Последствия - сломанная нога, и две недели стационарного режима. И невероятно прекрасный лечащий доктор.

 Отправлено: 05.06.11 22:02. Заголовок: И сдалось ей это дер..

И сдалось ей это дерево...
Уй, как же больно, мамочки...
Эсми стиснула зубы с такой силой, что они заскрипели. Пальцы так и тянутся к горящей огнем ноге, но девушка понимает, что будет еще больнее, если притронуться...
Не заплачу, ни за что не заплачу...
Она сглатывает огромный комок в горле и прерывисто дышит, с усилием сдерживая слезы. Не хочется плакать, не хочется, в особенности после того, как отец с матерью обвинил ее саму в глупости. Она ведь и правда сама виновата... вот и не прольет ни слезинки, вот назло всем!
"Эсми, глупая девчонка, зачем ты полезла на это дерево? В твоем возрасте уже не подобает вести себя, как несмышленое дитя..."
Эсми тихо застонала и уткнулась лицом в подушку, стирая выступившие на глазах слезы.
Ноябрьское утро встретило ее серым небом. Таким же серым, каким оно было вчера... и позавчера... и много еще дней назад. Лето прошло, унеслись в прошлое немногочисленные теплые осенние деньки, сдавшись подступающей зиме. Старый каштан за ее окном сбрасывал последние листья, лишь на макушке осталась багряная шапка весельчака-балагура. Эсми любила это дерево. Развилка ветвей позволяла удобно устроиться на нем с книжкой и хрустящим яблоком, в густые листья скрывали ее от пытливых взглядов. Словно поросшие травкой колючие плоды раскрывались, чтобы позволить выковырять из себя крепкие орехи, которые весело трещали на огне. И... ей просто захотелось в последний раз перед долгой зимой попрощаться со своим другом. Дерево слишком разрослось и отец собирался спилить его, чтобы впустить в дом побольше света. Эсми же никто словно и не слышал...
Она улизнула из дома и все было хорошо, пока она не решила собрать несколько оставшихся на ветвях каштанов. Колючка оцарапала ладошку, и от неожиданности Эсми отпустила ветку, за которую держалась. Она не помнила падения, все произошло так внезапно и быстро... И поначалу не чувствовала ничего, до тех пор, пока не прибежала выпачканная в муке мать, услышавшая ее крик. А потом пришла острая боль, пронзившая лодыжку. Мать то ругала ее, то плакала, отец обронил неприятную фраз о том, что будет сложно выдать ее замуж, останься она калекой на всю жизнь. Эсми было больнее от обиды, чем от падения.
Они все время упоминали об этом. О том, что у большинства ее подруг уже есть женихи, что их семья не настолько богата, чтобы позволить ей ждать вымышленного принца на белом коне.
Эсми несказанно обижали эти намеки матери, грубые высказывания отца... но она понимала, что иначе не может быть. Они хотели ей только добра, хотели ей лучшей жизни. Если бы только можно было, чтобы эта лучшая жизнь пришлась по вкусу ей самой...
Горячие обидные слезы сами потекли по щекам, щиплясь и кусаясь. Эсми шмыгнула носом и зажмурилась, тихо ойкнув от боли в ноге, вновь запульсировавшей с новой силой.

 Отправлено: 06.06.11 16:14. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Карлайл находился в своем кабинете, плотно прикрыв дверь, застыв и не дыша. Всего несколько мгновений назад все помещение больницы заполонил нестерпимо желанный аромат крови. Дурманящий, манящий, опьяняющий. Ему уже доводилось с ним сталкиваться раньше на улочках города, но всякий раз, уловив его, Карлайл мгновенно бросался в противоположную сторону. Он не знал, не желал знать, кому принадлежит этот соблазнительный аромат. Но был уверен - узнай он личность, тяготение увеличилось бы до максимума. И теперь он опасно близко. Невозможно близко. Сдерживать себя - не говоря о жестком контролировании - было невыносимо сложно. Всего за несколько минут он знал об обладательнице больше, чем того хотелось. До него доносилось каждое слово, сказанное в приемной, но он лишь выхватывал важные для него факты. Эсми... 16 лет... дерево... опухшая нога. Эсми. Эсми. Эсми.
Его охватила паника. Сейчас ее аромат разбавлен запахом медикаментов. И если сосредоточится именно на запахе больнице - можно взять под контроль свою сущность. Но как удержать ее в стальных тисках, когда Карлайл будет в одной палате с Эсми? Когда ее запах будет перебивать все остальные? Когда он будет ведомым охватившим безумием? Как?
Но невозможно прятаться в кабинете. Как бы ни хотелось уйти от соблазна, нельзя. Карлайл встал из-за стола, выпрямился и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул в себя окружавший его аромат. Он должен подготовить себя, должен привыкнуть, пропустить через себя.
Невыносимо сладко.
Он уверенно раскрыл дверь и направился в ординаторскую. Эсми поместили в палату, в которой она и дожидается лечащего врача. Сколько прошло времени, когда Карлайл пытался победить самого себя? Откуда эти эгоистичные порывы? С каких пор он стал столь… малодушным? Взглянув на ее карточку и быстро переговорив с родителями, Карлайл направился в ее палату.
На мгновение замер у входа, собирая всю свою волю в кулак. Бесшумно вошел внутрь. Вновь замер под нахлынувшим порывом аромата. Глотку раздирало раскаленным металлом. Рассудок помутился. Каллен в этот момент желал лишь одного - склонить голову набок и последовать зову чужой крови. Коснуться, испробовать, насладиться. Испытать то наслаждение, в котором он отказывал себе столь длительное время.
Всхлип, полный боли, заставил Карлайла встряхнуться и перенаправить свои мысли в другое русло. Он – врач, перед ним – пациент, нуждающийся в его помощи. Не больше, не меньше. Внутренняя Тварь протестующее расцарапала нутро острыми когтями. Карлайл представил, как он заковывает свою вторую сущность в стальные тиски, как она безрезультатно пытается выбраться и, поняв тщетность своих попыток, утихомиривается. Этот прием был неэффективен – от вампирской природы никуда не деться, но он помогал самодисциплинироваться хотя бы на несколько минут.
Карлайл приблизился к кровати и легко дотронулся до плечика Эсми. Он решил, что ни о каких потенциальных слезах он не знает и знать не может. Она не позволила себе ни единого проявления… слабости при родителях и медсестрах. Маленькая девочка, желающая казаться старше. Стремящаяся быть сильной. Слезы – это не слабость. Но она это поймет попозже.

 Отправлено: 20.06.11 16:43. Заголовок: Она безуспешно пытал..

Она безуспешно пыталась устроиться поудобнее, но каждое движение тревожило поврежденную лодыжку, не позволяя пошевелиться дальше, чтобы не закусывать все сильнее нижнюю губу, чтобы не стискивать тонкие пальцы в кулаки, не зажмуриваться все сильнее от этой боли. Эсми никогда не была в больнице, она даже простужалась редко, что было удивительным, учитывая болезненную мать. Но вот сейчас она тут, в пропахшей лекарствами палате… тщетно пытается сдержать всхлипы, рвущиеся из груди. Стыдно плакать, она ведь уже совсем взрослая. Стыдно плакать, ведь она действительно поступила глупо, когда полезла на каштан. Стыдно плакать, что подумают медсестры, что подумает врач?
Но не сдержаться – словно наконец-то появилась возможность выплакаться за все те разы, когда она сдерживала эмоции, не желая никому их показывать. Эсми всегда была довольно скрытной девочкой, она редко участвовала в бурных обсуждениях подружек, еще реже – в развлечениях, позволительных девушкам ее возраста. Не ходила на танцы, не встречалась тайком от родителей с «неподходящими» мальчиками. Ее воспитали в строгости, в этой же строгости она и жила, не сознавая, что может быть иначе.
А теперь можно поплакать, правда можно. Ведь даже взрослым людям, даже взрослым мужчинам позволительно плакать от боли. ..
Легкое прикосновение к плечу – и Эсми словно взвивается от неожиданности, распахивая зеленые глаза. И замирает, хотя на губах застыл вскрик боли, прострелившей все тело.
Ангел.
Настоящий ангел стоит у ее кровати, окутанный неземным сиянием. Его волосы похожи на золото, черты лица прекрасны – всегда казавшиеся ей невероятно прекрасными ангелы, изображенные на богато украшенной Библии отца Стерна, по сравнению с ним вспоминаются жалкими и невзрачными… Эсми смотрит, смотрит, смотрит… и не может насмотреться на него. Что он делает тут? В этой больнице, наполненной неприятными запахами и навевающей только тоскливые мысли? В этом городишке, недостойной внимания столь прекрасного существа… В этом мире, погрязшем в жестокости и равнодушии – разве место здесь ангелу? Разве место?...
Она не слышала, как он вошел, да и не могла слышать, ангелы ведь являются бесшумно, можно лишь ненароком услышать шелест их крыльев… Эсми перевела взгляд за спину ангела и недоуменно обнаружила, что за плечами нет крыльев. Ангелы ведь… должны быть с крыльями…
- Где ваши крылья? – едва слышно выпалила она, вглядываясь в необыкновенные глаза. Янтарь, сияющий топаз, солнечный луч в кроне пожелтевших листьев… Она никогда не видела таких глаз, никогда не видела и вряд ли увидит когда-то… Почему он пришел к ней? Неужели ей пора умереть?
Если да…
То она готова отправиться с ним куда угодно.

 Отправлено: 21.06.11 22:02. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Пальцы обжигает человеческим жаром даже через плотный слой ткани теплой кофты. Жарче, чем нормальная человеческая температура, но не намного. Тридцать семь по Цельсию - самая противная температура, не знаешь чего ожидать. Карлайлу не нужно делать мысленную заметку, что необходимо проследить за общим состоянием пациента, это уже происходит на рефлекторном уровне. Но врач отмечает, что необходимо уделить особое внимание юной пациентке, уже выделив ее из общего потока безликих больных. Своим появлением Эсми выдернула Каллена из кропотливо созданного кокона, позволяющего ему без опасения появляться среди людей, контактировать и помогать, используя свои возможности. Сломала привычную защиту, позволяющую Карлайлу считать себя человеком.
Трудно игнорировать аромат ее крови. Обычно он сосредотачивался на проблеме пациента и на время забывал о жажде, погрузившись в анализ симптомов и поиск оптимального лечения. В случае с Эсми это было сделать невозможно. Он была повсюду, она сводила его с ума, она заставляла его чувствовать себя тварью, эгоистично желающей лишь одного... И в тоже время она была всего лишь ребенком, хрупким ребенком, героически терпящим боль.
Карлайл вновь хмурится, но не потому, что снова находит отклонение от нормы в состоянии малышки. Немного недоумения и недовольства вызывает вопрос Эсми. Крылья? Он изумленно смотрит в насыщенные зеленые глаза Эсми, вглядывается в крапинки радужки и расширенные зрачки. Крылья? Он злится на свою внешность. Его называли Богом и Дьяволом, Шайтаном и Суккубом, Змеем Искусителем и Люцифером. Теперь и ангелом. Ангел… произнесенный невинными губами.
Карлайл улыбается, участливо и немного смущенно. Это всего лишь красивая внешность, незаслуженно полученная после превращения. Зачастую люди очарованы его внешней оболочкой и не видят, что и кто скрывается за ней. Иногда это помогает сохранить конспирацию, а иногда причиняет боль... Не хотелось бы, чтобы и Эсми видела в нем лишь неземного ангела. Нереального, воображаемого, эфемерного. Но, возможно, так оно и будет лучше. Для нее.
- Были обрезаны, - серьезно отвечает он, с любопытством отмечая появившееся в ее глазах изумление, и добавляет: - в наказание за то, что был признан излишне человечным.
Не обманул, не утаил, но слукавил. Смешливость моментально сходит с его лица, когда он видит ее боль. Он протягивает руку и представляется:
- Карлайл Каллен, твой лечащий врач. Все, что будет тебя тревожить, прошу сообщать непосредственно мне. Я хочу знать любую деталь.
За серьезностью прячется всепоглощающая жажда и интерес. Ведь его обоняние выделило Эсми из толпы, значит, особенная не только ее кровь, но и она сама. Сложно находиться рядом с ней, противостоять рычащей Твари внутри, посекундно одергивать себя и контролировать жажду, но еще труднее встать и просто уйти. Уйти, убежать, забыть. Но она уже невольно поставила печать на нем. Отпечаток на вечность. Он будет помнить пронзительную песнь ее крови, исполненную лично для него.
- Всего лишь врач, а простым врачам носить крылья не положено.

 Отправлено: 16.08.11 21:08. Заголовок: Обрезаны... В глазах..

Обрезаны...
В глазах Эсми жгучая боль, отклик к тому, что она увидела в сияющих глазах, познавших вечность. Обрезанные крылья... за что же? Ведь крыльев не лишают просто так... какой проступок мог совершить этот ангел, что его низвергли на бренную землю, отобрав у него символ свободы и чистоты? Чем он провинился перед Ним, Всепрощающим?
Разве может обладатель такой внешности совершить что-то столь ужасное? Нет, никогда, ни за что...
Наверное, боль в ноге оказалась слишком сильной, мысли в голове тянутся, словно медовая тянучка, которая всегда заканчивается слишком скоро. Вот и сейчас - она смотрит на печального ангела во все глаза, пытаясь понять, пытаясь осознать - почему?за что?
Но он вдруг протягивает ей руку, серьезно заглядывая в ее глаза. Будто пронзает насквозь. Эсми краснеет - ей кажется, что ангел видит все ее прегрешения и проступки, которые она успела совершить в своей жизни.
Но он лишь... представляется. Заставив девушку покраснеть еще сильнее. Карлайл Каллен. Не ангел. Нет, не ангел...
- Эсми... - она запинается и пытается проглотить комок, что разрастается в горле. Дурочка, надо ведь так опозориться перед доктором...
- Эсми Плэтт... - касается его ладони и замирает оттого, что она холодна, как лед. У нее жар. Наверняка, дело в этом...
- Я... я... простите, доктор Каллен... я просто... - пытается оправдаться, но взгляд возвращается к янтарным глазам, а губы сами собой умолкают, не в силах передать всю бурю эмоций, что охватила бедную девочку. Кажется, она никого и никогда не видела красивее этого доктора. Он смотрит так участливо, так тепло... а она ведь повела себя как неразумный ребенок... свалилась с дерева, назвала его ангелом... глупышка, а ведь совсем уже взрослая! Правильно мама говорит...
Эсми морщится от того, что ногу опять простреливает резкая боль. В ее положение любое движение - даже намек на движение - причиняют жуткую боль. Она кривится и кусает губы, не желая заплакать теперь - перед доктором Калленом.
Карлайл Каллен. Имя его в его устах словно обдает теплом. Эсми пытается не пялиться на мужчину, но не может ничего с собой поделать. Только быстро моргает, пытаясь успокоить выступающие слезы боли.
Нет, нельзя, Эсми. Не сейчас, пожалуйста, не сейчас...
Расплакаться - как ребенок? Нет, только не перед доктором Калленом... не перед Ангелом, как может она называть его втайне ото всех, про себя.
- Я...я упала с дерева... простите, я вела себя глупо... - она то пытается объяснить причину своего нахождения в больнице, то пытается извиниться за свои глупые слова. Но стоит ей встретиться взглядом с бесконечностью, которую она видит в его взгляде - и слова пропадают. И тогда ей кажется, что можно хоть вечность провести в этой палате с некрасивыми серыми стенками и пожелтевшим потолком... в тишине, в неподвижности... его взгляд скажет все, расскажет обо всем, что случалось когда-то и еще случится в мире...

 Отправлено: 17.08.11 08:40. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Эмоции с поразительной скоростью сменяются на ее лице. От немого восхищения и шока, до непонимания и злости. Интересно, какие мысли проносятся в ее сознании? Он тихонько вздыхает – нетрудно догадаться. Впрочем, ее мысли иные, несущие в себе еще детское восприятие мира. Предвосхищенное, приукрашенное и немного наивное восприятие. А ангелом его еще никто не называл.
Эсми смущается. На щеках расцветает очаровательный румянец. Карлайл вынужден задержать дыхание на вдохе, перекрыв доступ кислороду к своим легким. Это невыносимо… Невыносимо сладко. И он не готов к этой пытке. Он вдруг понимает, что перешел ту грань, что разделяет сухое взаимодействие врач-пациент. Он лечил детей, и не одну сотню, но разговор с ними никогда не стремился перейти дальше, нежели «как ты себя чувствуешь?», «где болит?» и «нехорошо симулировать болезнь». Его не мучают угрызения совести, ему приятно находиться здесь, в одной палате с Эсми. Не потому, что аромат ее крови шепчет гимн эроса. Просто… он очарован этой девчушкой, полной упрямого желания не показаться слабой. И ее глазами цвета весенней насыщенной красками листвы, а сдерживаемые слезы – росинками.
Ее ладошка горяча. Он мысленно корит себя, что предается разговорам, нежели делу. Ей ведь больно, а она скрывает, глупая. Морщится и все равно молчит. Глотает слезы, но продолжает играть в партизанку. Карлайл недовольно поджимает губы. Тоже хорош – вместо выполнения долга и оказания первой помощи наслаждается украденными моментами чужой жизни.
- Тебе не за что извиняться. Тем более передо мной. Быть может, это следует сделать перед деревом? За то, что без предупреждения покинула его уютную колыбель? – он улыбается, отходя на шаг назад. – Знаешь, даже сейчас я иногда люблю посидеть на самой высокой ветке дерева, поразмышлять о жизни, - он заговорщицки подмигивает и исчезает за дверью. Спешит в ординаторскую. Обезболивающее и снотворное – самое главное. С ее растяжением он разберется после, когда в глазах Эсми высохнут слезы, а веки сомкнуться, чтобы унести ее в безопасный и прекрасный мир сновидений.
Он возвращается в ее палату, спрятав в карман халата шприцы. Эта небольшая передышка дала немного сил. Он уже подготовлен к концентрации сводящего с ума аромата. Эсми лежит неподвижно, закрыв глаза. Он видит влажную дорожку от одинокой слезы и укоризненно качает головой. Приближается, намеренно производя шум – не реагирует. Он легко трогает ее за запястье, привлекая внимание.
- Давай договоримся, что ты не будешь утаивать от меня свою боль? – видя, как ее губы упрямо поджимаются, а в глазах появляется желание возразить, Карлайл подушечкой пальцев стирает мокрую дорожку со щеки. – Твой обман будет раскрыт в считанные моменты, - он улыбается. – Ты ведь не хочешь меня разочаровать?
Не честно, конечно, но он не может с собой ничего поделать. Карлайл извлекает шприц и, отвернувшись, наполняет его.
- Позволишь? – он осторожно поворачивает ее тонкую руку внутренней стороной вверх, проводит ватой, смоченной в спирт, и легко вводит шприц в вену, медленно вливая содержимое.
- Сейчас уйдет боль, и ты уснешь, - мягко проговорил он. - За ногу не беспокойся, я ее подлечу, пока ты будешь спать. Когда ты проснешься, она наверняка будет болеть. Ты сама мне об этом сообщишь, хорошо?

 Отправлено: 21.08.11 18:19. Заголовок: Не за что извиняться..

Не за что извиняться…
Сколько Эсми помнит себя, никто и никогда не говорил ей, что в чем-то случившемся нет ее вины. Даже сегодня – вместо того, чтобы посочувствовать ей, пожалеть ее, родители говорили обо всем, кроме ее чувств и эмоций… Иногда у нее появляется такое ощущение, будто они никогда не любили ее. Никогда не хотели… Они ждали мальчика, а на свет появилась она, Эсми. Настоящее разочарование, босоногая девчонка, которая предпочтет провести время на залитом редким солнцем лугу, чем в темной комнате с рукоделием в руках. Неуклюжая и смешливая, готовая носиться по терпко пахнущей траве, пока не закружится голова – а после этого повалиться в свежескошенный стог и зарыться в него по самую макушку. Ну и что, что после этого полная голова сена, а платье перепачкано травой – она радовалась жизни так, как никогда этого не было у ее матери. И та не оставалась в отдалении, упрекая дочь во всех бедах.
А ан… доктор Каллен…нет, про себя она будет называть его ангел Карлайл… Он не ругает ее за глупость, за то, что полезла на дерево в таком-то возрасте… не жалеет ее, как ребенка, разбившего коленку. Нет, он сочувствует ей…как взрослому человеку. И разговаривает с нею так же. Не то, что мама, для которой Эсми взрослая лишь в нужные моменты…
Эсми терпеливо ожидала доктора, когда он вышел из ее палаты. Ждала – опасаясь, что он может не вернуться, или прислать к ней сестру… наверняка заметил так тщательно скрываемые слезы… Эсми опять морщится и закрывает глаза, опасаясь, что медсестра может заметить разочарование в ее глазах. И успевает забыться какой-то мучительной полудремой, когда ноющая боль не позволяет окунуться вглубь сновидения…
Но он вернулся. Холодные пальцы на ее руке – Эсми распахивает глаза и вновь поражается тому, как красив этот ангел. Он предлагает ей тайную сделку и она согласно кивает, опасаясь, что и впрямь может разочаровать ее. Прохладное прикосновение к ее щеке – будто капля осеннего дождя, упавшая с неба.
Она даже не смотрит на шприц в его руке, хотя боится уколов, как огня. Он сделает только то, что нужно сделать, не более. Он не причинит ей боли, об этом говорит его улыбка, от которой на душе у девушки становится тепло, будто в солнечный полдень.
Эсми морщится, когда в ее вены попадает содержимое шприца, кусает губы. Но терпеливо ждет – так нужно. А Ангел опять улыбается ей, но вскоре его голос становится призрачным… Измученная Эсми кивает и силой заставляет себя держать глаза открытыми – хочет видеть его, до тех пор, пока он не уйдет…
- Хорошо…
Конечно, она расскажет… ему можно признаться в том, что что-то болит. Он не скажет, что она выдумала себе болячку потому что хочет внимания.
- А… а вы будете охранять мой сон, как все ангелы делают? – почти неслышно бормочет она, проваливаясь в объятия крепкого отдохновенного сна…

 Отправлено: 24.08.11 10:00. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Карлайл резко выдергивает иглу и тут же к ранке прикладывает смоченную в спирте вату. Машинальные стандартные действия. Крови нет. Совсем. Или, может быть, он не замечает из-за концентрации в палате ее аромата? Кружится голова. Взгляд то и дело возвращается к внутренней стороне запястья, где проступают тонкие вены и уловимы дерзкие толчки крови. Карлайл мысленно отсчитывает оставшиеся секунды до того момента, когда Эсми полностью завладеет Морфей. Так будет проще. Не ему – ей.
Он неотрывно следит за ее состоянием. Вот, наконец, позволяет себе расслабиться, облегченно выдыхает, утомленно прикрывает глаза. Глупая – и кого она пыталась обмануть? Саму себя? Дает свое согласие. Это важно – доверие. Так странно – маленькая беззащитная Эсми дает свое согласие самому опасному в мире хищнику. Она верит ему. Доверяет и боится в его глазах показаться слабой мышкой. Он и сам себе до конца не верит, а зеленоглазая девчонка доверилась безоговорочно. Карлайл ощущает прилив иррациональной щемящей нежности. Что пошло не так в тот момент, когда они встретились, когда их жизненные пути причудливым образом переплелись? Что дальше будет – не важно. Есть только здесь и сейчас. Как-то неотвратимо меняется рядом с ней и совсем не против подобных изменений.
А она уже почти шепчет, сманиваемая сновидениями.
Ангел. Снова. Карлайл улыбается, глядя на то, как ее веки смежаются.
- Конечно, малыш, - он склоняется, бережно отводя локоны с ее лица. Ресницы дрогнули в последний раз, дыхание стало спокойным и ровным. Спит. Карлайл не двигается, не может заставить себя сделать хоть какое-либо движение. Он жадно дышит, вдыхая ее аромат, поддаваясь зову этой песни. В горло словно вливают раскаленный свинец. Эсми во сне смешно причмокивает губами и разворачивает голову в другую сторону, раскрывая взгляду Карлайла кусочек белоснежной кожи шеи. Он замирает, запрещая себе дышать, и приходит в движение. Не думать, не вдыхать, не поддаваться. Закатывает штанину, легкими касаниями ладоней пробегается по лодыжке. Не катастрофично, но… Карлайл подходит к стеллажу, берет мазь и эластичный бинт. К сожалению, он не ангел, который по мановению своей руки может остановить боль и прекратить страдания. Он даже не волшебник. Всего лишь врач, который приходит к нужному результату через какое-то время. Эсми придется быть мужественной, лодыжка еще будет беспокоить своим непокорным нравом. Каллен снимает с баночки крышку, зачерпывает мазь, пахнущую мятой и очень осторожно, нежно, втирает в тонкую лодыжку. Украдкой смотрит в лицо Эсми – спит, лицо разглажено, умиротворенно. Любуется ей. Совсем немного, чтобы сохранить в памяти. Ресницы дрожат – что тебе снится? – губы чуть приоткрыты, теплые выдохи колышут кончик локона, выбивающийся из-под щеки. Карлайл накладывает тугую повязку, опускает штанину. Накрывает одеялом Эсми. Сейчас зима, в здании больницы отопление слабое. Ему – Карлайлу – не важно, какая вокруг температура, а Эсми может простудиться. Смотрит в окно, несколько минут наблюдая за падающим снегом, слушая ее размеренное дыхание, и не позволяет дышать себе. Ее жизнь вне опасности. Ее состояние удовлетворительно. Пока удовлетворительно, но он сделает все, чтобы отметка выросла до «отлично». Это в его власти.
Собирает использованные материалы и бесшумно исчезает за дверью. До утра.

 Отправлено: 27.08.11 14:58. Заголовок: Ангел. Эсми крепко ..

Ангел.
Эсми крепко спит, почти неподвижно. Лекарство погрузило ее в странный сон, когда тело становится обмякшим и безвольным, когда проснуться невозможно, даже если захочется. А ей не хочется…
Она сидит на ветке дерева, болтая босыми ногами и жмурится от сияния, которое нисходит на нее сверху. Смеется. Смеется, потому что сияние это исходит от ангела, расположившегося в кроне чуть выше нее. Черты его лица почти не различимы из-за сияния, окутавшего его кожу. Но он улыбается ей, улыбаются и его удивительные глаза, похожие на теплый янтарь, прогретый солнцем. Ангел склоняет голову и смотрит на нее – внимательно и немного печально. Но Эсми не печалится. Она чувствует себя…не одинокой. Она теперь никогда не будет одинокой, никогда. Ведь Англ будет рядом с ней, ведь неспроста он встретился ей, неспроста…
Он смотрит и смотрит на нее и вдруг все вокруг темнеет. Голубое небо заволокло серыми низкими тучами и солнце больше не отбрасывает блики на бледную кожу Ангела. Теперь Эсми видит тоску на его лице. Что это? Тоска? Или голод? Чего он жаждет? Чего ты жаждешь, ангел?
Распахиваются крылья за его спиной. Широкие, белоснежные… но перья тут же осыпаются, подхваченные вихрем. Уносятся долой. Унося с собой все страхи и обиды Эсми, всю боль ангела. Рассыпаясь по миру белоснежным первым снегом, самым нежным детским смехом, хрупкими подснежниками и озорными одуванчиками, готовыми также сорваться в воздуъ.
А Ангел все смотрит и смотрит на Эсми и не отводит от нее взгляда. В нем все больше боли и тоски, но Ангел все еще улыбается ей, подбадривает ее. Она в растерянности. Ему больно? За что, за что у него отняли крылья?
Эсми спрашивает у него, тянет к нему руки… но тщетно. Он лишь качает головой и продолжает глядеть на нее. Крылья за его спиной исчезли, белое одеяние стало обычным докторским халатом. Они больше не прячутся в густой зеленой листве, балансируя на шершавых ветвях. Все меняется и закручивается вихрем, в котором Эсми различает лишь красивое лицо печального ангела, оно никуда не исчезает, не меняется…
Ангел, Ангел, как уменьшить эту боль? Как вернуть улыбку?
Эсми бормочет это во сне, переворачиваясь на другой бок. Лодыжка ноет, но девушка не просыпается, еще действует обезболивающее. Она лишь ищуще оглядывается во сне, чтобы найти Его, найти ангела…то тщетно, никого нет. Пустота… безмолвная, надежная и безопасная… сон развеивается, оставив после себя лишь эту пустоту…
До утра Эсми спит спокойно, без сновидений.
И лишь на рассвете медленно просыпается, чувствуя некоторую тяжесть от столь продолжительного сна. Потягивается, не совсем понимая, где находится… и ойкает, когда травма дает о себе знать. Сны из прошлой ночи ей вовсе не припоминаются, но она стразу вспоминает об Ангеле, который лечил ее. Оглядывается по сторонам… но его нет…

 Отправлено: 01.09.11 15:46. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Длинная, невообразимо длинная ночь. Так странно, обычно, зарывшись в книги или исследования, Карлайл не замечает хода времени, для него не существует понятия времени. Только в отношении человеческой жизни. Она коротка, действительно коротка. Но эта ночь… его вымотала. Не физически, морально. За чтобы он ни взялся – чтение любимого автора или уборка – мысли все равно возвращались к Эсми, что спала крепким, непробудным сном в больничной палате. Увы, его смена подошла к концу, и он был вынужден убраться из больницы. Ночь… он мог бы с легкостью пробраться через окно или крышу, но… путь соблазна велик. Встанешь и уже не свернуть.
Ее безумно сладкий, влекущий, искушающий, аромат. Зовущий и толкающий в ад. Если он позволит себе хотя бы секунду слабости – он пропадет. Жажда в горле с мыслями стала невыносима. Не выдержав, он сорвался с места и убежал в горы, убив нескольких оленей. Горло смочило, но жажды не убавило. Он просто стоял посреди поляны до утра, закрыв глаза, сжав кулаки и жадно вдыхая окружающий воздух. Перед глазами – личико спящей Эсми, в памяти – аромат ее крови. Он должен привыкнуть. Немного, но должен. Там, в больнице не давали сорваться стоящие в глазах Эсми слезы. Долг и желание сцепились мертвой хваткой, врач взял доминирующую позицию. Но что будет, когда она поправится? Когда в ее глазах будет искриться счастье, а на губах играть искренняя улыбка?
Он вернулся домой лишь когда на горизонте забрезжил рассвет. Скоро он должен быть в больнице. Скоро должна проснуться Эсми. Закончится и действие снотворного, и действие обезболивающего. Стремление успеть к ее пробуждению его подстегивало – быстрый путь домой, душ, дорога до больницы. Уже на входе из тысячи других запахов он выделил ее. Один единственный. Особенный для него. Сейчас, разбавленный в густом воздухе, он не терял всей своей силы притяжения. Карлайл понял, что, не смотря ни на что, выдержит. Ради себя. Ради Эсми.
Карлайл прислушался. Он давно приноровился определять из своего кабинета - спит ли его подопечный или проснулся. Способности вампира позволяли прислушиваться к дыханию и сердцебиению каждого, не смешивая в общий поток шума, анализировать состояние в общих чертах. Сон Эсми… беспокойный. Если Каллен не поторопиться, не успеет увидеть дрогнувшие ресницы, сонные глаза и недовольный прищур, пытающийся спасти от заливающего лицо солнечного света.
Задержался. Отвлек коллега, сдающий смену и отчитывающийся о произошедшем ночью. Впрочем, ночь была спокойной. Проснулась. Карлайл поднялся в ординаторскую, натянуто улыбнулся медсестрам, небрежно набросил на плечи халат, привычно подхватил свой журнал и был таков. Первая палата, вторая, третья… двоих пациентов можно выписывать, еще нескольких через пару-тройку дней. У мальчика их четвертой палаты вновь поднялась температура, но на горло уже не жалуется. Карлайл вносил любые изменения в состоянии больных в журнал. Для отчетности. Последняя палата. Эсми.
Он делает глубоких вдох, задерживает дыхание, входит внутрь, на мгновение прикрыв глаза.
- Доброе утро, - он подходит к кровати, но держится на расстоянии, солнце опасно близко к нему. – Как ты себя чувствуешь?

 Отправлено: 26.10.11 22:57. Заголовок: Эсми редко видит сны..

Эсми редко видит сны.
Слишком устает в течение дня, слишком много обязанностей по дому. Там помочь, тут прибраться. Мама настаивает на том, чтобы девчонка училась вести хозяйство самостоятельно, ведь она уже совсем взрослая. Ей пора уже заводить собственную семью, где все ляжет на ее плечи.
Не опозорь семью, Эсми.
Ты не должна роптать. Мужу не понравятся глупые возражения.
Прекрати фантазировать. Спустись с небес на землю.
Мечтательная фантазерка, как она могла появиться в семье столь приземленных людей? Ее отец считал, что дочь – лишь лишняя обуза, за которой придется дать приданое. Мать полагала, что образование вовсе необязательно будущей супруге и хозяйке.
А Эсми хотелось приключений. Путешествий. Как в книгах, где люди попадают в удивительные места, встречаются с удивительными людьми и даже удивительными существами. Неужели с кем-то происходит то, что потом опишут в книге?
И девочка завидовала, жутко завидовала этим свободным людям, не обремененным ничем. Людям, у которых главным в жизни была дорога перед глазами.
Наверное, она опять задремала, ведь когда в следующий раз она открыла глаза, у ее кровати опять стоял Он.
Ангел.
Эсми улыбнулась, но тут же, спохватившись, попыталась сесть. Поморщилась от острой внезапной боли, сдерживая брызнувшие слезы.
- Все… все хорошо…доктор… - она мучительно долго вспоминает его имя. Разве у Ангелов бывает имя? – вдруг всплывает в мозгу. И девушка мучительно краснеет, вспоминая, как называла Ангелом этого удивительно красивого врача. – Доктор Каллен. – тихо завершает она и беспомощно смотрит на него.
Сейчас, при свете дня он кажется менее мистической фигурой. А может быть, вчера боль затмила ее зрение, подернула его обманчивой поволокой.
Но он… красив.
Эсми никогда не видела мужчин, которых могла бы назвать красивыми. Да и не интересовалась она… мальчишками. Соседский сын Питер пытался ухлестывать за ней, но Эсми угостила его мокрой тряпкой, так он сразу бросил свои глупости.
Но доктор Каллен… он словно не принадлежал ее миру.
И в удивительных янтарных его глазах светилась такая доброта… такая забота, которую Эсми никогда не ощущала.

 Отправлено: 22.11.11 18:13. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Карлайл любуется ей. Не как мужчина женщиной. Как ценитель прекрасного явленной перед ним красотой. Карлайла влек не только сводящий с ума аромат крови. С головой накрывали иррациональные отцовские чувства. Он с грустью думал о том, что в подаренной судьбой жизни никогда не появиться родным детям. Все эти легенды про суккубов… Да, может и существуют. Но Карлайл предпочтет убить себя, нежели обречь на смерть девушку.
Карлайл внимательно следит за состоянием маленькой Эсми. Ему интересно - сдержит ли данное ему слово и покорно сообщит о своей боли, или стоически будет терпеть, настаивая на том, что все хорошо. Нет, не все хорошо. И об этом надо говорить. Особенно лечащему врачу.
«Упрямая», - ласково констатирует Каллен.
Карлайл хмурится, подходит к кровати, отклоняясь от солнечных лучей, откидывает уголок одеяла, бережно дотрагивается до тонкой лодыжки Эсми. Снимает тугой бинт. Лодыжка припухла, а под кожей просматривается багрово-синяя гематома. Карлайл качает головой. Болит, ведь наверняка болит. Смотрит в глаза Эсми, в которых застыли слезы. Кого ты пытаешься обмануть?
Карлайл вводит обезболивающее, ждет некоторое время, когда подействует морфий, и лишь после принимается за перевязку: втирает пахучую мятой и холодящую ладони мазь, накладывает новую тугую повязку. Устраивает ногу на возвышении, подложив под нее валик, набитый ватой и лавандой, для лучшей циркуляции крови.
В коридоре раздается звонкий стук каблуков. Вскоре открывается дверь в палату, входит медсестра, вкатывая перед собой тележку с завтраками. Улыбается, во взгляде восхищение. Каллен давно привык и смирился с подобной реакцией на свою внешность.
- Спасибо, Маргарет, - девушка не спешит уходить, ждет. Карлайл склоняет голову набок.
- Мы справимся, - заверяет он ее. В ее голубых глазах отражается досада. Опустив со стуком на стол тарелку с кашей, стакан с компотом и уложив сверху тонкий ломтик батона, она, эффектно развернувшись на каблуках, вышла из палаты, не озаботившись придержать дверь. Вздохнув, Карлайл переводит взгляд на Эсми, подходит к изголовью кровати.
- Давай помогу, - и, не дожидаясь ее ответа, подхватывает и помогает принять сидячее положение. Поправив подушку, Каллен кладет на коленки Эсми поднос, сверху опускает тарелку с манной кашей и ложкой. Через мгновение там же оказывается компот и булка.
- Справишься сама? - улыбается. - Хорошо, я пока встречу твоих родителей.
Почти вылетает из палаты. Тварь внутри проснулась, заворочалась и потребовала своего. Всегда удавалось усмирить. Слишком сильна, не поддается. Слишком заинтересована ароматом крови Эсми, слишком велико желание попробовать. Слишком колоссальный соблазн. Карлайл подходит к окну, резко распахивает створки, вдыхая бросившийся в лицо морозный воздух. Да, теперь справится, теперь сможет. Тварь внутри утихает, но не засыпает. Жажда привычна. Закрыв окно, Карлайл направляется в сторону приемной.

 Отправлено: 22.11.11 20:43. Заголовок: Ангел рядом с ней. И..

Ангел рядом с ней. И Эсми не может удержаться, смотрит на него во все глаза. Их застилает нежеланная влажная дымка – нога болит от каждого движения. Но она смотрит и смотрит, не моргая. Кажется, что вчера она могла упустить что-то, а за ночь – забыть, как выглядит доктор Карлайл…
Но она встречает прекрасные черты уже знакомыми во всех подробностях. Доктор склоняется над ее ногой, прикасаясь к ней холодными пальцами. Эсми вздрагивает, но холод стирает ноющую боль. Холодные… Взгляд наконец отрывается от прекрасного лица и Эсми понимает, что холодны не пальцы, она ошиблась. Какая-то мазь на ее лодыжке источает этот холод…
Эсми приоткрывает рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрывает его, потеряв мысль. Разве может она жаловаться на боль? Мама всегда говорит, что не стоит жаловаться, ведь на земле есть люди, которым действительно плохо, чья жизнь действительно несчастна. Эсми вдруг остро понимает это, наблюдая за уверенными и аккуратными действиями Ангела. Повязка не слишком туга, а с подушечкой под ней ноге очень комфортно…
О ней так давно никто не заботился…
Она привыкла считать себя взрослой. Ведь она действительно давно уже не ребенок, ее родители правы…
В ее палате появилась медсестра, принесшая завтрак. Эсми уже приготовилась к тому, что доктор Каллен наконец прекратит возиться с ней, и пойдет к остальным пациентам. Но он задержался еще. Возможно, просто хотел, чтобы она быстрей привыкла к обстановке, считая ее ребенком…
- Спасибо… - она заметно оробела, готовая под внимательным взглядом Ангела даже с аппетитом есть столь нелюбимую кашу. Но он все же ушел. Ушел, оставив девушку наедине с невкусным завтраком, легкой болью в травмированной ноге… и вихрем мыслей…
…Эсми скучающе воткнула иглу в шитье и протянула нить в крохотную дырочку канвы. Сегодня уже второй день с тех пор, когда она в последний раз видела доктора Каллена. Что же случилось? Она вздохнула, откладывая рукоделие. Его принесла ей мама на следующий день после того, как Эсми попала в больницу. Мама приходила каждый день, словно считая, что таким образом сможет поспособствовать выздоровлению дочери. Ее визиты скорее волновали Эсми, нежели помогали ей.
Но… Только себе самой она могла признаться в этом… она ждала появления Ангела много больше, нежели визитов недовольной матери… Вздрагивала в предвкушении при каждом скрипе двери, при раздающихся за дверью шагах…
Но он не приходил.
Эсми опять вздохнула и откинулась на подушки. Может быть, он заболел? Или…или просто отдал ее на попечение доктору Робертсу, старенькому усатому доктору, который забавно шутил и был, в общем-то, очень добрым… но он не был Ангелом…
Иголка взметнулась еще раз и еще… скрипнула дверь, но Эсми сначала довела стежок, прежде чем поднять голову. Скорее всего, это Маргарет за посудой, оставшейся с обеда…
Но это был Он.
Золотоволосый доктор с янтарными глазами и ангельским лицом. Доктор Каллен. Ангел.
Он улыбнулся ей – словно особенной улыбкой, предназначенной только для нее…
Вернулся…
- Доктор Каллен, можно мне прогуляться? – вдруг выпалила она, роняя из рук пяльца. Она чувствовала себя в тюрьме в этой серой палате, в полном одиночестве…

 Отправлено: 24.11.11 13:47. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Как бы он хотел не прерываться, не отвлекаться от рабочего процесса. Да, он вампир, имеющий свои преимущества, но даже с дарованными ему сверхспособностями не разорваться, не помочь каждому. Но и людские возможности ставили крайне жесткие рамки для деятельности Карлайла. И он должен подчиняться им, изображая человека, против воли рисуя слабости. Последние несколько месяцев его недели делились на рабочие дни и дни вынужденного безделья. Вторые выматывали особенно сильно. Карлайл желал быть на рабочем месте, следить и при необходимости оказывать посильную помощь. Но. Дни отдыха заставляли сходить с ума от мыслей - а вдруг есть кто-то, кто нуждается в срочной профессиональной медицинской помощи, а он - Карлайл - сидит дома и вынужден бездействовать. Потому что должен казаться человеком. Быть им.
Когда в этот раз закончилась его смена, Карлайл был расстроен. За столь короткий срок он успел привязаться к маленькой Эсми. И Тварь внутри яростно не желала отдаляться от столь желанного аромата, толкая Карлайла на пробу и, как следствие, убийств. Возможно, следовало бы на выходные уехать в горы и как следует поохотиться, но Каллен предпочел остаться. Более того, находиться недалеко и в случае необходимости незаметно оказаться рядом для поддержки.
Дни он проводил дома, читая книги и расчищая изрядно выпавший снег, ночью появлялся в больнице и подолгу находился на чердаке, либо в пустующей палате. И несколько раз не сдержавшись, заглядывал в палату Эсми полюбоваться ее румянцем, тронутым лунным серебром. Внимательно осматривал медленно заживающую лодыжку, отводил в сторону упавшие на глаза каштановые прядки, поправлял съехавшее набок одеяло и исчезал, чтобы возвратиться следующей ночью.
Очередной смены он ждал с нетерпением и ожиданием... волшебства. Внутреннее чутье? Или схваченный общий настрой от грядущих праздников? Каллен не знал истоков своего настроение, но им хотелось делиться. И не просто делиться, а отдавать без остатка. Даже не получая ничего взамен. Достаточно лишь видеть улыбку окружающих.
Выполнив привычные процедуры по приему смены, Карлайл пожелал приятных выходных коллеге и, подхватив предложенное яблоко, чем вызвав бурю изумления от медсестер, направился на привычный утренний обход. Палата Эсми была самой последней, но Карлайл не спешил, методично обходя иных пациентов.
Перед ЕЕ палатой Карлайл на мгновение замирает, сосредотачиваясь и представляя, как заковывает Тварь в кандалы, мысленно убеждается, что ей не вырваться, и только после входит.
Эсми не реагирует. Сосредоточена на вышивании. Умилительна в своей непосредственности. Смешно хмурится, выражая недовольство незапланированным результатом. Карлайл делает пару шагов по направлению к кровати. Внутренне борется со встрепенувшимся монстром.
Эсми поднимает голову и смотрит. Карлайл смущается. Если он хоть что-то понимает во взглядах, то в глазах девочки читается восхищение персональным ангелом-хранителем. Почему-то именно ЕЕ отношение для Каллена волнительно.
- Во-первых, доброе утро, - сообщает он, против воли растягиваясь в улыбке. Предложение погулять звучит очень заманчиво. - Во-вторых, в первую очередь реальные витамины, - Карлайл ловит падающие пяльцы и вкладывает в ладонь Эсми спелое яблочко, - например, A, B и C, а затем вполне можем пойти получать витамин D.
Каллен мысленно себя ругает. Придется выдумать срочные дела, выкручиваться… обманывать. За окном солнце, и появление в солнечное время дня он позволить себе не может. К огромному сожалению.
- Погуляем, но после осмотра ноги. Как, кстати, ты себя чувствуешь?

 Отправлено: 27.11.11 23:21. Заголовок: Выпалила - и покрас..

Выпалила - и покраснела. Разве можно так? Разве можно навязываться доктору? Ведь она не единственная пациентка, может быть, кому-то нужно внимание Ангела гораздо больше, чем ей…?
Эсми уставилась на свои пальцы, поджимая губы. С самой первой встречи ей показалось, что доктор Каллен словно прислан ей Господом, чтобы позаботиться о ней. Ангел-хранитель, почему-то до сих пор ничем не показывавший своего присутствия – вот кем посчитала девочка молодого доктора. И так хотелось думать, что она для него тоже особенный пациент…
- Доброе утро! Простите…простите, доктор Каллен, я не хотела показаться невежливой. – Эсми заалела еще сильнее, коря себя за несдержанность. Надо же, даже не поздоровалась. Глупая! Ведь права была мама, права…
- Спасибо… - девочка приуныла, вертя в ладони холодное яблоко. Разговор о витаминах она не очень поняла- ясно было лишь, что доктор наверняка посчитал ее невежливой, словно варвара с островов Маури. Про них рассказывали в школе и дикари там настолько дикие, что носят на себе лишь банановые листья.
Но следущие слова заставили Эсми встрепенуться и завертеться на месте, поминутно кривя и кусая губы от болезненных ощущений. – Можно? Правда, доктор Каллен? Можно? Я совсем хорошо себя чувствую, наверное, все уже зажило?
Она не знала наверняка, ведь выходила крайне редко, а в моменты кратковременной нагрузки на ногу, почему-то понимала – болит, но это так и должно быть.
Мама в свои визиты по большей части говорила о том, как много дел есть дома, как много забот, которые ей приходится нести на своих плечах. Отец пришел лишь один раз, сухо справился как долго она будет находиться на работе и мельком упомянул о том, что все же срубил дерево, ставшее причиной ее травмы. Эсми плакала в ту ночь. Потому что было гадко от того, что эти слова казались выражением заботы и привязанности. Ведь не у всех так, не у всех! У одной из ее подружек – Лизы Уинслоу, родители очень приветливые и всегда улыбаются. Мама ее печет наивкуснейшие пироги, а папа работает в кукольном театре, подумать только!
Но и Эсми очень любила родителей. Пусть они не очень любят выражать эмоции, но она помнила, как отец поправлял ей одеяло перед сном, как прохладная ладошка матери была единственным успокоением во время болезни… Почему же с каждым годом они все дальше от нее?
- Доктор Каллен, а вы теперь не пропадете? – тихо спросила она, наблюдая за пальцами Ангела, пробежавшимися по кромке тугой повязки на ее лодыжке. Ей было стыдно задавать такие вопросы, ведь она всего лишь одна из пациенток…
Девочка впервые за долгое время почувствовала внимание. Доктор Каллен говорил с ней совсем как с равной, несмотря на то, что все считают ее совсем ребенком, когда дело касается важных вопросов. Взрослой ее называли лишь когда хотели прибавить ей какие-то обязанности…
А…Ангел слушал ее, слушал! Не отмахивался от глупостей, не журил за невежливость…
И Эсми вдруг четко поняла, как не хочет совсем выздоравливать… Ведь тогда она больше не увидит Ангела, облегчившего ее мучения…